КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 12 июля 2022 г. N 1715-О
ОБ ОТКАЗЕ В ПРИНЯТИИ К РАССМОТРЕНИЮ ЖАЛОБЫ ГРАЖДАНИНА
ПЕТРОВА АЛЕКСАНДРА НИКОЛАЕВИЧА НА НАРУШЕНИЕ ЕГО
КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ ЧАСТЬЮ ПЕРВОЙ СТАТЬИ 226.1 УГОЛОВНОГО
КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.Ю. Бушева, Г.А. Гаджиева, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова,
заслушав заключение судьи К.В. Арановского, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона ‘О Конституционном Суде Российской Федерации’ предварительное изучение жалобы гражданина А.Н. Петрова,
установил:
1. Гражданин А.Н. Петров оспаривает конституционность части первой статьи 226.1 УК Российской Федерации, устанавливающей уголовную ответственность за незаконное перемещение через таможенную границу Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС либо Государственную границу Российской Федерации с государствами — членами Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС сильнодействующих, ядовитых, отравляющих, взрывчатых, радиоактивных веществ, радиационных источников, ядерных материалов, огнестрельного оружия, его основных частей (ствола, затвора, барабана, рамки, ствольной коробки), взрывных устройств, боеприпасов, оружия массового поражения, средств его доставки, иного вооружения, иной военной техники, а также материалов и оборудования, которые могут быть использованы при создании оружия массового поражения, средств его доставки, иного вооружения, иной военной техники, а равно стратегически важных товаров и ресурсов или культурных ценностей в крупном размере либо особо ценных диких животных и водных биологических ресурсов, принадлежащих к видам, занесенным в Красную книгу Российской Федерации и (или) охраняемым международными договорами Российской Федерации, их частей и дериватов (производных).
Как следует из представленных материалов, А.Н. Петров осужден приговором Миасского городского суда Челябинской области от 5 февраля 2021 года за совершение покушения на незаконное перемещение через таможенную границу Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС предметов, отнесенных к категории иного вооружения, к трем годам лишения свободы условно. По оценке суда, деяние А.Н. Петрова выразилось в попытке перемещения в иностранное государство почтовым отправлением единого общевойскового бронешлема и очков защитных модернизированных, относящихся к иному вооружению. Суд установил, что эти предметы А.Н. Петров приобрел на сайте бесплатных объявлений (интернет-сервис для размещения объявлений о товарах, недвижимости, вакансиях и резюме на рынке труда, а также услугах от частных лиц и компаний) у неустановленного лица, после чего разместил на международной торговой площадке объявление об их продаже и договорился с неустановленным покупателем об отправке указанных предметов в иностранное государство. Международное почтовое отправление было задержано сотрудниками Московской таможни.
Апелляционным определением Челябинского областного суда от 14 апреля 2021 года и кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Седьмого кассационного суда от 16 сентября 2021 года приговор оставлен без изменения.
Постановлением судьи Верховного Суда Российской Федерации от 24 ноября 2021 года отказано в передаче кассационных жалоб А.Н. Петрова и его адвоката для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции.
По мнению заявителя, оспариваемая норма не соответствует статьям 15 (часть 3), 19 (часть 1), 54 (часть 2) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации в той мере, в какой она допускает — в условиях отсутствия ясного и непротиворечивого правового регулирования порядка и условий отнесения продукции военного назначения, не являющейся вооружением и оружием, к категории ‘иное вооружение’ — признание иным вооружением индивидуального защитного снаряжения и не позволяет гражданам осознавать общественно опасный и противоправный характер своих действий и предвидеть их уголовно-правовые последствия.
2. Конституция Российской Федерации относит определение порядка продажи и покупки оружия, боеприпасов, военной техники и другого военного имущества к ведению Российской Федерации (статья 71, пункт ‘м’) и допускает введение ограничений перемещения товаров и услуг в соответствии с федеральным законом, если это необходимо для обеспечения безопасности, защиты жизни и здоровья людей (статья 74, часть 2). Исходя из приведенных конституционных положений законом или в установленном им порядке могут вводиться меры правового регулирования, ограничивающие свободный оборот отдельных веществ или предметов как в отношении их принадлежности на территории Российской Федерации лишь определенным участникам оборота и допустимости сделок с ними только по специальному разрешению (пункт 2 статьи 129 ГК Российской Федерации), так и в отношении их перемещения за пределы Российской Федерации.
8 (812) 467-95-35 (Санкт-Петербург и ЛО)
8 (800) 302-76-91 (Регионы РФ)
Перечень видов продукции и отходов производства, свободная реализация которых запрещена, утвержденный Указом Президента Российской Федерации от 22 февраля 1992 года N 179 в целях сохранения государственного контроля за реализацией отдельных видов продукции, имеющих важнейшее значение в том числе для обеспечения общественной безопасности, помимо прочего включает в себя не только вооружение, боеприпасы к нему, военную технику, но и специальное снаряжение личного состава военизированных организаций.
Согласно Федеральному закону от 19 июля 1998 года N 114-ФЗ ‘О военно-техническом сотрудничестве Российской Федерации с иностранными государствами’ к основополагающим принципам государственной политики в сфере военно-технического сотрудничества относятся государственная монополия, исключающая осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения российскими организациями, не получившими на это права в установленном порядке, и российскими физическими лицами, а также соблюдение международных обязательств Российской Федерации в области контроля за экспортом продукции военного назначения, товаров и технологий двойного назначения, что обеспечивается, кроме прочего, введением разрешительного порядка осуществления внешнеэкономических операций с контролируемыми товарами, который предусматривает лицензирование и иные формы государственного регулирования их ввоза и вывоза, и применением к правонарушителям мер юридической ответственности (статьи 4 и 5, пункт 4 статьи 6 и статья 15).
Тем самым любое перемещение через Государственную границу Российской Федерации неуполномоченным лицом, без соответствующей лицензии, в нарушение установленного порядка продукции военного назначения является противоправным деянием, что должно осознаваться этим лицом, равно как и возможность наступления неблагоприятных последствий в случае такого перемещения. Это вместе с тем не предрешает исключительно уголовной наказуемости противоправного деяния в указанной области, притом что и отсутствие уголовной ответственности не означает само по себе ни разрешения соответствующей деятельности, ни согласия государства на ее свободное осуществление, ни отказа от предусмотренных им законных запретов, как и от применения ввиду их нарушения иных, нежели уголовно-правовые, мер государственного принуждения.
3. Оценивая конституционность законодательства в части оснований, условий и пределов юридической ответственности, Конституционный Суд Российской Федерации в постановлениях от 29 ноября 2016 года N 26-П, от 10 февраля 2017 года N 2-П, от 25 апреля 2018 года N 17-П и др. исходил, в частности, из следующего:
юридическая ответственность может наступать только за те деяния, которые законом, действующим на момент их совершения, признаются правонарушениями, ее регулирование должно согласовываться с конституционными принципами демократического правового государства, включая требование справедливости в его взаимоотношениях с физическими и юридическими лицами как субъектами ответственности, общепризнанным принципом привлечения к ответственности во всех отраслях права является наличие вины (доказанной либо презюмируемой, но опровержимой, а в уголовном праве, в силу статьи 49 Конституции Российской Федерации, только доказанной) как элемента субъективной стороны состава правонарушения,
виды юридической ответственности и обусловленные ими наказания должны обладать разумным сдерживающим потенциалом, достаточным для соблюдения соответствующих запретов, чтобы их применение отвечало предназначению государственного принуждения, которое заключается главным образом в превентивном действии присущих ему юридических средств для защиты прав и свобод, иных конституционно признаваемых ценностей гражданского общества и правового государства,
требования справедливости и гуманизма обязывают обеспечить дифференциацию ответственности в зависимости от существенных обстоятельств, определяющих выбор уместных мер государственного принуждения, а потому конкретный ее вид должен соотноситься с характером правонарушения, с его опасностью для находящихся под охраной закона ценностей, с личностью и степенью вины правонарушителя, чтобы это гарантировало адекватность мер и последствий ответственности тому вреду, который причинен правонарушением, не допускало избыточного государственного принуждения и обеспечивало баланс прав гражданина, привлекаемого к ответственности, и публичного интереса, состоящего в защите личности, общества и государства от противоправных посягательств,
при криминализации деяний не должны быть нарушены принципы равенства и правовой определенности, а ясность, недвусмысленность и согласованность правовых норм обязательны в уголовном законе, изданием и применением которого в качестве исключительного средства государство реагирует на противоправное поведение в целях охраны общественных отношений, если ее нельзя обеспечить должным образом нормами иных отраслей права.
3.1. Принцип правовой определенности, обязывающий федерального законодателя формулировать уголовно-правовые предписания с достаточной степенью четкости, позволяющей лицу сообразовывать с ними свое поведение — как дозволенное, так и запрещенное — и предвидеть вызываемые им последствия, не исключает введения в уголовный закон юридических конструкций бланкетного характера, которые для уяснения тех или иных терминов требуют обращения к нормативному материалу других правовых актов. Оценивая подобную модель законодательного регулирования, Конституционный Суд Российской Федерации пришел к следующему выводу: сам по себе бланкетный характер нормы не может свидетельствовать о ее неконституционности, поскольку регулятивные нормы, непосредственно закрепляющие правила поведения, не обязательно должны содержаться в том же правовом акте, что и нормы, предусматривающие юридическую ответственность за их нарушение, а потому степень определенности используемых в законе понятий должна оцениваться исходя не только из самого текста закона, его формулировок, но и из их места в системе нормативных предписаний, а также с учетом смежных составов правонарушений. Конституционность же бланкетной конструкции как таковой не ставится под сомнение и в случаях, если нормы, несоблюдение которых влечет уголовную ответственность, установлены подзаконными актами (постановления от 27 мая 2003 года N 9-П, от 31 марта 2011 года N 3-П, от 14 февраля 2013 года N 4-П, от 17 июня 2014 года N 18-П, от 16 июля 2015 года N 22-П и др.).
Поскольку характерное для бланкетных диспозиций статей уголовного закона указание на незаконный характер конкретных деяний в сфере оборота тех или иных предметов означает, что юридической предпосылкой применения соответствующих уголовно-правовых норм является несоблюдение действующих в данной сфере правил (притом что основанием уголовной ответственности в силу статьи 8 УК Российской Федерации служит наличие в совершенном деянии всех признаков состава преступления, предусмотренного этим Кодексом), постольку решение вопроса о наличии признаков состава преступления, предусмотренного статьей 226.1 УК Российской Федерации, предполагает выявление нарушения правил трансграничного перемещения предметов, посягающего на охраняемые законом таможенные отношения, а также установление принадлежности незаконно перемещаемых предметов к числу названных в этой статье предметов контрабанды (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 10 октября 2019 года N 2647-О, от 26 марта 2020 года N 793-О и др.). Тем самым отсутствие в предмете трансграничного перемещения необходимых признаков (оснований), позволяющих отнести его к категории предметов уголовно запрещенной контрабанды, исключает и квалификацию такого деяния в качестве преступления, в частности, с его объективной стороны, что в то же время не освобождает лиц, допускающих в этой области противоправное поведение, от обязательности запретов и мер принуждения, включая меры ответственности, которые следуют из иного законодательства, помимо уголовного закона.
3.2. Объем и содержание нарушения запрета контрабанды определенных предметов, влекущего уголовно-правовые последствия, не могут определяться решающим образом лишь исходя из дискреционной классификации таких предметов уполномоченными органами, включая профильные контрольно-надзорные инстанции, так чтобы исключительно их усмотрение и суждения, свободные от нормативно установленных критериев, были бы основанием для вывода о том, что трансграничное перемещение определенного предмета запрещено под угрозой именно уголовной ответственности, и таким образом предрешали бы, в конечном счете, выводы суда по уголовному делу.
При этом, как следует из Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 10 октября 2019 года N 2647-О, бланкетный способ изложения статей уголовного закона применительно к установлению круга относимых к тому или иному составу преступления предметов не сводится лишь к поименному перечислению каждого из них посредством полного их перечня, специально принятого для целей конкретной статьи. Достижение ясности в этом вопросе может обеспечиваться и за счет обращения к понятийному аппарату системно связанных с уголовным законом нормативных актов другой отраслевой принадлежности, ссылки на которые сделаны или подразумеваются в бланкетных диспозициях. Содержащиеся в данных актах дефинитивные нормы, непосредственно обозначая область применения, целевое предназначение и другие характерные (видовые) признаки определяемого предмета, также призваны служить для его отграничения от прочих предметов.
Кроме того, предметы, которые попадают в сферу действия статьи 226.1 УК Российской Федерации в качестве вооружения и военной техники, настолько редко — с учетом провозглашенной государственной монополии — могут законным образом оказаться во владении частных лиц и стать в таком качестве объектом перемещения через границу, что, как отмечено в указанном Определении Конституционного Суда Российской Федерации, отсутствие их поименного перечня может быть компенсировано (при разумной осмотрительности лица, владеющего предметами, явно имеющими военное или двойное назначение) возможностью установить назначение данного предмета, а значит, и применимые при его перемещении через границу правила посредством обращения в уполномоченные государственные органы. В частности, в случае необходимости получить дополнительную информацию для определения принадлежности продукции к продукции военного назначения имеется возможность (в том числе для физических лиц) ее идентификации, которая осуществляется в соответствии с Порядком отнесения товаров, а также информации, работ, услуг, результатов интеллектуальной деятельности к продукции военного назначения и выдачи Федеральной службой по военно-техническому сотрудничеству соответствующих заключений, утвержденным ее приказом от 13 марта 2015 года N 20-од.
4. Таким образом, часть первая статьи 226.1 УК Российской Федерации сама по себе не содержит неопределенности, в результате которой лицо было бы лишено возможности осознавать общественную опасность, противоправность своих действий и предвидеть наступление уголовной ответственности за их совершение, а потому не может расцениваться как нарушающая конституционные права А.Н. Петрова в его конкретном деле.
Следовательно, жалоба заявителя не отвечает критерию допустимости обращений в Конституционный Суд Российской Федерации и не может быть принята к рассмотрению.
Установление же и исследование фактических обстоятельств конкретного дела, оценка доказательств, послуживших основанием для применения тех или иных норм права, к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, как она определена статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального конституционного закона ‘О Конституционном Суде Российской Федерации’, не относятся.
Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона ‘О Конституционном Суде Российской Федерации’, Конституционный Суд Российской Федерации
определил:
1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Петрова Александра Николаевича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона ‘О Конституционном Суде Российской Федерации’, в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.
2. Настоящее Определение Конституционного Суда Российской Федерации окончательно и обжалованию не подлежит.
Председатель
Конституционного Суда
Российской Федерации
В.Д.ЗОРЬКИН