ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
(в порядке главы 47.1 УПК РФ)
от 21 декабря 2017 г. N 20-УД17-15
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:
председательствующего Безуглого Н.П.,
судей Кочиной И.Г., Таратуты И.В.,
с участием:
государственного обвинителя — прокурора Абрамовой З.Л.,
защитника — адвоката Квасова С.В.,
при секретаре Горностаевой Е.Е.,
рассмотрев в судебном заседании кассационную жалобу адвоката Квасова С.В. в защиту осужденного Гаджибекова Руслана Исамагомедовича, < ... >
на приговор Советского районного суда г. Махачкалы Республики Дагестан от 17 июня 2015 года,
апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Дагестан от 27 января 2016 года,
постановление президиума Верховного Суда Республики Дагестан от 31 мая 2017 года,
заслушав доклад судьи Кочиной И.Г., выступление адвоката Квасова С.В., поддержавшего доводы, изложенные в кассационной жалобе, мнение прокурора Абрамовой З.Л., не усматривающей оснований для отмены или изменения судебных решений, Судебная коллегия
установила:
Приговором Советского районного суда г. Махачкалы Республики Дагестан от 17 июня 2015 года Гаджибеков Р.И. осужден по ч. 5 ст. 33, п. ‘б’ ч. 3 ст. 163 УК РФ к 7 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
Этим же приговором осуждены Нурмагомедов С.М. и Кадиев А.А.
Судом постановлено взыскать солидарно с Гаджибекова Р.И., Нурмагомедова С.М. и Кадиева А.А. в пользу потерпевшего М. в счет возмещения ущерба 45 миллионов рублей, при этом взыскание обращено на деньги, изъятые 14 сентября 2013 года в ходе обыска в квартире Гаджибекова Р.И.
Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Дагестан от 27 января 2016 года вышеуказанный приговор изменен: в его описательно-мотивировочной части при описании преступного деяния осужденных, признанного судом доказанным, год совершения преступления постановлено указать как ‘2013’, вместо неправильно указанного в приговоре ‘2014’.
Этот же приговор в части обращения взыскания на деньги, изъятые 14 сентября 2013 года при обыске в квартире Гаджибекова Р.И. в счет возмещения ущерба, отменен и дело в этой части направлено в тот же суд на основании п. 6 ч. 3 ст. 81 УПК РФ для разрешения в порядке гражданского судопроизводства.
В остальной части приговор оставлен без изменения.
Постановлением президиума Верховного Суда Республики Дагестан от 31 мая 2017 года приговор в отношении Гаджибекова Р.И. оставлен без изменения.
Гаджибеков Р.И. осужден за пособничество в вымогательстве денежных средств в особо крупном размере за освобождение похищенного несовершеннолетнего М. при обстоятельствах, изложенных в приговоре.
В кассационной жалобе адвокат Квасов С.В. просит об отмене состоявшихся в отношении Гаджибекова Р.И. судебных решений и прекращении производства по делу за отсутствием в деянии его подзащитного состава преступления. В обоснование жалобы указывает, что постановленный в отношении Гаджибекова Р.И. приговор является незаконным, необоснованным, не соответствует фактическим обстоятельствам, установленным судом, постановлен с существенными нарушениями норм уголовного и уголовно-процессуального закона, которые повлияли на исход дела.
Утверждает, что обвинительное заключение по настоящему уголовному делу не соответствует требованиям ст. 220 УПК РФ, поскольку в нем указано, что Гаджибеков Р.И. вступил в преступный сговор с другими лицами и начал свою преступную деятельность в июле 2014 года, то есть уже после освобождения похищенного и выплаты за него выкупа и в период нахождения под стражей в следственном изоляторе, в связи с чем не мог совершить вменяемое ему преступление. При таких обстоятельствах обвинительное заключение не подлежало утверждению прокурором, а уголовное дело рассмотрению судом. Произвольное же изменение судом существа предъявленного Гаджибекову Р.И. обвинения путем исправления, дополнения или корректировки обстоятельств, предусмотренных п. 1 ч. 1 ст. 73 УПК РФ, нарушает основные права на защиту и входит в противоречие с требованиями ст. 15 УПК РФ, согласно которой суд не является органом уголовного преследования.
8 (812) 467-95-35 (Санкт-Петербург и ЛО)
8 (800) 302-76-91 (Регионы РФ)
Далее указывает, что в уголовном деле и приговоре отсутствуют доказательства, свидетельствующие о причастности указанных в обвинительном заключении лиц (М. С., А., С. А.) к похищению несовершеннолетнего М. и получению выкупа за его освобождение. Эти лица по уголовному делу не допрашивались, виновными по приговору суда в указанном деянии не признавались, уголовное преследование с признанием их вины в совершенном преступлении в установленном законном порядке с согласия родственников (в связи с нейтрализацией боевиков) не прекращалось. В этой связи адвокат полагает, что судом не установлено, кто совершил похищение несовершеннолетнего и вымогательство денежных средств в особо крупном размере, и кому в этом случае пособничал его подзащитный.
Обращает внимание, что в ходе предварительного расследования похищенный М. опознал некоторых из тех лиц, которые его похитили и удерживали, однако в судебном заседании потерпевший показал, что сначала оперативные сотрудники показывали ему фотографии всех находящихся в розыске членов террористического подполья, из которых он выбрал наиболее подходящих под его описание боевиков, после чего было проведено процессуальное опознание с составлением соответствующих документов и он был повторно допрошен уже по этим результатам. Таким образом, в ходе судебного следствия было достоверно установлено, что оперативные сотрудники и органы предварительно расследования грубо нарушили требования ст. ст. 89, 193 УПК РФ при проведении опознания, однако соответствующие ходатайства стороны защиты о признании протоколов опознания недопустимыми доказательствами необоснованно отклонены судом.
Считает, что выводы суда о том, что боевики-похитители, зная о доверительных отношениях между отцом похищенного и Гаджибековым Р.И., привлекли последнего через Нурмагомедова С.М., предложив часть выкупа за оказание содействия в ведении переговоров о выкупе, к контролированию действий семьи похищенного для получения крупной денежной суммы, основаны лишь на показаниях отца похищенного — потерпевшего М. Между тем, показания последнего, изложенные в приговоре и протоколе судебного заседания, имеют существенные противоречия, при этом судом не указано, по каким основаниям приняты одни показания потерпевшего, и отвергнуты другие. Сам Гаджибеков Р.И. последовательно указывал, что действовал исключительно в интересах потерпевшего М. и по его просьбе. Обращает внимание, что потерпевший М. в ходе рассмотрения уголовного дела дал ряд взаимоисключающих показаний, прямо выходящих за пределы судебного разбирательства. При таких обстоятельствах показания потерпевшего нельзя оценивать как достоверные и последовательные. По мнению автора жалобы не получило надлежащей оценки суда полное отсутствие в деле каких-либо документов, постановлений, актов вручения, пометок, свидетельствующих об участии в любой форме в уголовном деле сотрудников ФСБ РФ, как об этом пояснил потерпевший, за исключением судебного решения на производство прослушивания телефонных переговоров и справки-меморандума. Между тем, все оперативно-розыскные мероприятия должны проводиться со ссылкой и в соответствии со ст. ст. 6, 7 Федерального закона ‘Об оперативно-розыскной деятельности’ и отвечать требованиям ст. 89 УПК РФ.
Далее указывает, что в приговоре суда не отражены и не опровергнуты данные его подзащитным показания о принадлежности денежных средств, обнаруженных у него в квартире при обыске, жене и сыну его убитого брата, выплаченных им государством в виде компенсации. Однако, несмотря на это обстоятельство, денежные средства необоснованно были обращены судом в пользу потерпевшего. В приговоре в качестве доказательств, не исключающих виновность Гаджибекова Р.И., приведены заключения молекулярно-генетических экспертиз от 3 декабря 2013 года и 6 февраля 2014 года, из которых следуют два взаимоисключающих вывода.
Обращает внимание на то, что по версии следствия и согласно обвинительному заключению одним из инициаторов привлечения к вымогательству его подзащитного являлся руководитель диверсионно-террористической группы ‘ < ... > ‘ и по совместительству двоюродный племянник Гаджибекова Р.И. — К. Между тем, данное обстоятельство не нашло своего подтверждения в ходе судебного заседания, в результате чего К. без объяснения причин и своего отражения в приговоре исчез из уголовного дела, а вместо него эта роль в приговоре была отведена осужденному Нурмагомедову С.М.
Выражает несогласие и с заключениями экспертов, проводивших фоноскопическую и лингвистическую экспертизы.
Далее адвокат указывает на необоснованное игнорирование, как судом апелляционной инстанции, так и президиумом Верховного Суда Республики Дагестан доводов его апелляционной и кассационной жалоб, что противоречит требованиям закона.
Заслушав выступления участников судебного заседания, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, проверив материалы уголовного дела, Судебная коллегия приходит к выводу о необходимости отмены приговора по следующим обстоятельствам.
Так, из материалов уголовного дела следует, что, осужденный Гаджибеков Р.И., как в ходе предварительного следствия, так и в судебном заседании, не признавал себя виновным в совершении пособничества в вымогательстве денежных средств за освобождение похищенного М. последовательно утверждая, что по просьбе отца похищенного мальчика принимал участие в его освобождении за выкуп, ведя переговоры посредством Нурмагомедова С.М. с похитителями.
Отвергая доводы осужденного, суд указал в приговоре, что они опровергаются показаниями потерпевших М. и его сына М.
Согласно показаниям М. он предполагал, что Гаджибеков Р.И. оказывал содействие похитителям его сына, вымогавшим у него денежные средства за его освобождение, а М. по месту своего содержания как будто слышал знакомый голос, который, как ему показалось, похож на голос Гаджибекова Р.И.
Данные показания потерпевших суд признал достоверными и положил в основу приговора.
Однако данный вывод суда нельзя признать обоснованным.
В соответствии с ч. 1 ст. 88 УПК РФ в совокупность доказательств, на основании которых может быть принято итоговое судебное решение могут входить лишь те, которые отвечают требованиям относимости, допустимости и достоверности.
Между тем, принимая такое решение, суд не учел, что в соответствии со ст. 78 УПК РФ потерпевший может быть допрошен об обстоятельствах, подлежащих доказыванию, однако умозаключения по вопросу о виновности не являются предметом таких показаний, а относятся к компетенции суда.
Кроме того, судом не учтено, что показания потерпевшего и свидетеля, основанные на догадке или предположении, являются недопустимыми, а, следовательно, не имеют юридической силы и не могут использоваться для доказывания события преступления и виновности лица в его совершении, а также иных обстоятельств, перечисленных ст. 73 УПК РФ.
Вопреки данным требованиям закона показания потерпевших в части подозрений и предположений были учтены при вынесении обвинительного приговора, что могло повлиять на выводы суда о виновности Гаджибекова в совершении преступления.
В силу ч. 4 ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных доказательств.
В подтверждение достоверности показаний потерпевших суд привел заключение лингвистической экспертизы по содержанию переговоров потерпевшего и Гаджибекова, в которой эксперт дал юридическую оценку действиям осужденного, что не относится к его компетенции. При этом сама распечатка содержания переговоров как доказательство судом не оценена.
В результате проведенного в квартире Гаджибекова Р.И. обыска были обнаружены и изъяты денежные средства в размере 11701400 рублей и 700 долларов США., на двух купюрах из которых, согласно заключению молекулярно-генетической экспертизы, выявлен смешанный генетический профиль двух и более лиц, в котором присутствие биологического материала К. М. и С. не исключается.
Суд привел в обоснование приговора заключение фоноскопической экспертизы с записью телефонных переговоров между потерпевшим и осужденным Гаджибековым, согласно которой представленные на экспертизу диски вероятней всего не подвергались монтажу.
Таким образом, заключения экспертов, носят вероятностный характер, однако, несмотря на это, они положены в основу приговора без выяснения и оценки степени такой вероятности.
Из других, приведенных в приговоре доказательств следует, что свидетелям С. и К. А. и М. об обстоятельствах преступления стало известно со слов потерпевшего М.
Показания свидетеля М. констатируют лишь его участие в пересчете переданных Гаджибекову Р.И. денежных средств для последующей передачи похитителям, что не отрицалось и самим осужденным.
Свидетели Б. и А. подтвердили лишь факт убийства М. и К. в ходе спецоперации как лиц, причастных к похищению М.
Протоколы проверки показаний осужденного Нурмагомедова С.М. и потерпевшего М. на месте происшествия, как и сам протокол осмотра места происшествия, не содержат указания на причастность конкретного лица к совершению преступления.
Протоколы опознаний, в ходе которых потерпевший М. опознал по фотографии С. С., М. А. и А. как лиц, причастных к его похищению и удержанию, а Нурмагомедов С.М. опознал М. М. и А. как лиц, через которых осуществлялись поиски похищенного М. и передача денежных средств в качестве выкупа подтверждают лишь факт похищения и удержания М. а также последующее его освобождение после передачи выкупа.
При таких обстоятельствах нельзя согласиться с объективностью оценки доказательств, положенных в основу приговора, как достаточных для принятия итогового решения по делу.
Согласно ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.
Поскольку допущенные судом нарушения правил оценки доказательств могли повлиять на выводы суда о виновности Гаджибекова в совершении преступления, а следовательно, на исход дела, постановленный в отношении его приговор, апелляционное определение и постановление президиума подлежат отмене с передачей уголовного дела на новое судебное рассмотрение в тот же суд первой инстанции, в ином составе суда.
В связи с отменой приговора иные доводы жалобы рассмотрению не подлежат, поскольку суд кассационной инстанции не вправе предрешать вопросы о доказанности или недоказанности обвинения, о достоверности того или иного доказательства, о преимуществах одних доказательств перед другими.
При новом рассмотрении уголовного дела суду следует тщательно исследовать все представленные сторонами доказательства, оценить их в соответствии с требованиями ст. 88 УПК РФ и на основании правильно оцененных доказательств сделать выводы относительно обвинения, предъявленного Гаджибекову Р.И.
На основании вышеизложенного, руководствуясь ст. ст. 401.13 — 401.16 УПК РФ, Судебная коллегия
определила:
приговор Советского районного суда г. Махачкалы Республики Дагестан от 17 июня 2015 года, апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Дагестан от 27 января 2016 года и постановление президиума Верховного Суда Республики Дагестан от 31 мая 2017 года в отношении Гаджибекова Руслана Исамагомедовича отменить и передать уголовное дело на новое судебное рассмотрение в тот же суд первой инстанции, в ином составе суда.
Избрать в отношении Гаджибекова меру пресечения в виде заключения под стражу сроком на 3 месяца, по 21 марта 2018 года.