КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 30 июня 2020 г. N 1386-О
ОБ ОТКАЗЕ В ПРИНЯТИИ К РАССМОТРЕНИЮ ЖАЛОБЫ ГРАЖДАНИНА
БРУТОВА ВЛАДИМИРА ВАСИЛЬЕВИЧА НА НАРУШЕНИЕ ЕГО
КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ ПРИМЕЧАНИЕМ К СТАТЬЕ 131, СТАТЬЯМИ 132
И 135 УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ВО ВЗАИМОСВЯЗИ
С ПОСТАНОВЛЕНИЕМ ПЛЕНУМА ВЕРХОВНОГО СУДА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ‘О СУДЕБНОЙ ПРАКТИКЕ ПО ДЕЛАМ
О ПРЕСТУПЛЕНИЯХ ПРОТИВ ПОЛОВОЙ НЕПРИКОСНОВЕННОСТИ И ПОЛОВОЙ
СВОБОДЫ ЛИЧНОСТИ’
Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, В.Г. Ярославцева,
рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина В.В. Брутова к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,
установил:
1. Гражданин В.В. Брутов, осужденный к лишению свободы, оспаривает конституционность примечания к статье 131 ‘Изнасилование’, статей 132 ‘Насильственные действия сексуального характера’ и 135 ‘Развратные действия’ УК Российской Федерации и утверждает, что они, не соответствуя принципам справедливости и определенности, противоречат статьям 2, 18, 21 (часть 1), 45 (часть 1), 46, 55 (часть 3) и 56 (часть 3) Конституции Российской Федерации, поскольку по смыслу, приданному им в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 4 декабря 2014 года N 16 ‘О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности’, позволяют признавать насильственными совершенные в отношении лиц, не достигших двенадцатилетнего возраста, бесконтактные и дистанционные действия, назначая за такие действия несоразмерное степени их общественной опасности наказание.
Кроме того, заявитель просит внести в Уголовный кодекс Российской Федерации поправки, которые устранили бы неопределенность, присущую, по его мнению, указанным нормам, и создали бы механизм применения статей 6 и 14 данного Кодекса, сформулировать для судебной практики объективные критерии оценки степени общественной опасности преступления и личности виновного (включая заслуги этого лица перед обществом), проверить названное постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации, а также оценить и отменить приговор по его уголовному делу в связи с отсутствием состава преступления и вынести решение о прекращении уголовного дела.
2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.
8 (812) 467-95-35 (Санкт-Петербург и ЛО)
8 (800) 302-76-91 (Регионы РФ)
Как отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, исходя из Конституции Российской Федерации и в предусмотренных ею пределах федеральный законодатель, реализуя свои полномочия, определяет содержание положений уголовного закона, устанавливает преступность тех или иных общественно опасных деяний, их наказуемость, а также порядок привлечения виновных лиц к уголовной ответственности, учитывая при этом степень распространенности таких деяний, значимость охраняемых законом ценностей, на которые они посягают, и существенность причиняемого ими вреда, а также невозможность их преодоления с помощью иных правовых средств. Введение законом уголовной ответственности за то или иное деяние является свидетельством достижения им такого уровня общественной опасности, при котором для восстановления нарушенных общественных отношений требуется использование государственных сил и средств (Постановление от 27 июня 2005 года N 7-П). Установление федеральным законом уголовной ответственности и наказания без учета личности виновного и иных обстоятельств, имеющих объективное и разумное обоснование и способствующих адекватной юридической оценке общественной опасности как самого преступного деяния, так и совершившего его лица, и применение мер ответственности без учета характеризующих личность виновного обстоятельств противоречили бы конституционному запрету дискриминации и выраженным в Конституции Российской Федерации принципам справедливости и гуманизма (постановления от 19 марта 2003 года N 3-П и от 15 ноября 2016 года N 24-П).
Российская Федерация, ратифицировав Конвенцию Совета Европы о защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуальных злоупотреблений, взяла на себя обязательство принять все необходимые законодательные или иные меры, обеспечивающие установление уголовной ответственности в том числе за занятие деятельностью сексуального характера с ребенком, который, согласно соответствующим положениям национального законодательства, не достиг установленного законом возраста для занятия такой деятельностью (подпункт ‘a’ пункта 1 статьи 18), за умышленное склонение ребенка, не достигшего установленного законом возраста, к наблюдению сексуальных злоупотреблений или деятельности сексуального характера, даже без участия в них, в сексуальных целях (статья 22), а также законодательно определить возраст, до которого запрещено вступать в действия сексуального характера с ребенком (пункт 2 статьи 18). Соответствующая публично-правовая ответственность закреплена в статьях Уголовного кодекса Российской Федерации (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 20 декабря 2016 года N 2775-О, от 18 июля 2017 года N 1549-О, от 27 сентября 2018 года N 2224-О и др.).
Согласно Уголовному кодексу Российской Федерации лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина (часть первая статьи 5), наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, т.е. соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного (часть первая статьи 6), наказание назначается в пределах, предусмотренных соответствующей статьей Особенной части данного Кодекса, и с учетом положений его Общей части (часть первая статьи 60), в том числе обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание (статьи 61 — 63). Во взаимосвязи с этими положениями подлежат применению и нормы главы 18 данного Кодекса о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности.
Согласно примечанию к статье 131 УК Российской Федерации (введенному Федеральным законом от 29 февраля 2012 года N 14-ФЗ) к преступлениям, предусмотренным пунктом ‘б’ части четвертой этой статьи, а также пунктом ‘б’ части четвертой статьи 132 данного Кодекса, относятся также деяния, подпадающие под признаки преступлений, предусмотренных частями третьей — пятой статьи 134 и частями второй — четвертой статьи 135 данного Кодекса, совершенные в отношении лица, не достигшего двенадцатилетнего возраста, поскольку такое лицо в силу возраста находится в беспомощном состоянии, т.е. не может понимать характер и значение совершаемых с ним действий. Тем самым это примечание определило двенадцатилетний возраст как возраст, безусловно свидетельствующий о беспомощном состоянии потерпевшего, которое является одним из признаков преступлений, предусмотренных статьями 131 и 132 данного Кодекса, что направлено на охрану половой неприкосновенности лиц, не достигших установленного возраста (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 25 сентября 2014 года N 2214-О, от 21 мая 2015 года N 1173-О и N 1174-О, от 29 сентября 2015 года N 1969-О, от 25 февраля 2016 года N 286-О, от 23 ноября 2017 года N 2765-О и др.).
Кроме того, согласно разъяснениям, данным в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 4 декабря 2014 года N 16, к развратным действиям относятся любые действия, кроме полового сношения, мужеложства и лесбиянства, направленные на удовлетворение сексуального влечения виновного или имеющие цель вызвать сексуальное возбуждение у потерпевшего лица либо пробудить у него интерес к сексуальным отношениям, развратными могут признаваться и такие действия, при которых непосредственный физический контакт с телом потерпевшего отсутствовал, включая действия, совершенные с использованием сети ‘Интернет’, иных информационно-телекоммуникационных сетей (пункт 17), они могут быть квалифицированы по пункту ‘б’ части четвертой статьи 132 данного Кодекса лишь при доказанности умысла на совершение развратных действий в отношении лица, не достигшего двенадцатилетнего возраста (пункт 21).
Следовательно, оспариваемые нормы уголовного закона не содержат неопределенности, в результате которой лицо было бы лишено возможности осознавать противоправность своего деяния и которая препятствовала бы единообразному их пониманию и применению правоприменительными органами. Это соотносится с правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, указавшего, что любое преступление, а равно наказание за его совершение должны быть четко определены в законе, причем таким образом, чтобы исходя непосредственно из текста нормы — в случае необходимости с помощью толкования, данного ей судами, — каждый мог предвидеть уголовно-правовые последствия своих действий (бездействия) (постановления от 27 мая 2008 года N 8-П, от 13 июля 2010 года N 15-П и др.).
Разрешение же вопроса о размере санкций за предусмотренные Уголовным кодексом Российской Федерации преступления является прерогативой федерального законодателя (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 11 декабря 2014 года N 32-П). При этом должна обеспечиваться соразмерность мер наказания совершенному преступлению, а также баланс основных прав индивида и общего интереса, состоящего в защите личности, общества и государства от преступных посягательств. Соответственно, федеральный законодатель, определяя — при соблюдении конституционных гарантий прав личности в ее отношениях с государством — уголовно-правовые последствия совершения преступления, дифференцирует их в зависимости от общественной опасности содеянного, в том числе в статьях 131 и 132 данного Кодекса (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 17 июня 2013 года N 998-О, от 24 ноября 2016 года N 2550-О, от 18 июля 2017 года N 1540-О, от 17 июля 2018 года N 1995-О, от 29 января 2019 года N 79-О и др.).
Таким образом, примечание к статье 131, статьи 132 и 135 УК Российской Федерации не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявителя в указанном им аспекте.
Что же касается постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 4 декабря 2014 года N 16, то в соответствии со статьей 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации, статьей 3 и частью второй статьи 74 Федерального конституционного закона ‘О Конституционном Суде Российской Федерации’ постановления высших судебных инстанций как акты толкования закона подлежат учету при принятии Конституционным Судом Российской Федерации решения по итогам проверки конституционности норм закона, примененных в конкретном деле, и не могут выступать самостоятельным предметом конституционного судопроизводства. Не входят в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации и остальные требования заявителя, как предполагающие внесение в законодательство целесообразных изменений, дачу разъяснений по вопросам судебной практики, а также исследование фактических обстоятельств его дела.
Исходя из изложенного и руководствуясь пунктами 1 и 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона ‘О Конституционном Суде Российской Федерации’, Конституционный Суд Российской Федерации
определил:
1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Брутова Владимира Васильевича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона ‘О Конституционном Суде Российской Федерации’, в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой, и поскольку разрешение поставленных в ней вопросов Конституционному Суду Российской Федерации не подведомственно.
2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.
Председатель
Конституционного Суда
Российской Федерации
В.Д.ЗОРЬКИН