Определение Конституционного Суда РФ от 29.05.2018 N 1381-О

КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 29 мая 2018 г. N 1381-О

ОБ ОТКАЗЕ В ПРИНЯТИИ К РАССМОТРЕНИЮ ЖАЛОБЫ ГРАЖДАНИНА

ЕРОНТАЕВА ЮРИЯ АЛЕКСАНДРОВИЧА НА НАРУШЕНИЕ ЕГО

КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ РЯДОМ ПОЛОЖЕНИЙ УГОЛОВНОГО КОДЕКСА

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина Ю.А. Еронтаева к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

установил:

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин Ю.А. Еронтаев, осужденный за совершение убийства к семи годам шести месяцам лишения свободы, оспаривает конституционность части первой статьи 6 ‘Принцип справедливости’, части шестой статьи 15 ‘Категории преступлений’, части второй статьи 22 ‘Уголовная ответственность лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости’, частей первой и третьей статьи 60 ‘Общие начала назначения наказания’, частей первой и второй статьи 61 ‘Обстоятельства, смягчающие наказание’, части первой статьи 62 ‘Назначение наказания при наличии смягчающих обстоятельств’, статей 63 ‘Обстоятельства, отягчающие наказание’, 64 ‘Назначение более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление’ и части второй статьи 75 ‘Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием’ УК Российской Федерации.

По мнению заявителя, оспариваемые нормы не соответствуют статьям 2, 15 (часть 4), 17, 18, 19 (часть 1), 46 (часть 1), 52, 118 и 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации, статьям 6 и 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, поскольку они, не определяя правил обязательного смягчения наказания, допускают произвольное применение мер уголовной ответственности судьей, рассматривающим уголовное дело единолично.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

Установление федеральным законом уголовной ответственности и наказания без учета личности виновного и иных обстоятельств, имеющих объективное и разумное обоснование и способствующих адекватной юридической оценке общественной опасности как самого преступного деяния, так и совершившего его лица, и применение мер ответственности без учета характеризующих личность виновного обстоятельств противоречили бы конституционному запрету дискриминации и выраженным в Конституции Российской Федерации принципам справедливости и гуманизма (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 19 марта 2003 года N 3-П и от 15 ноября 2016 года N 24-П).

На реализацию закрепленного в статье 6 УК Российской Федерации принципа справедливости, согласно которому, в частности, наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного, направлены общие и специальные правила назначения уголовного наказания, определенные в нормах Общей части данного Кодекса, в том числе в его статьях 60 — 63 и 64. Установление такого регулирования конкретизирует в уголовном законе конституционные начала справедливости и гуманности и призвано обеспечить применение уголовной репрессии в пределах необходимого минимума принудительных мер, обеспечивающих достижение целей наказания, указанных в части второй статьи 43 данного Кодекса.

Кроме того, с учетом фактических обстоятельств преступления и степени его общественной опасности суд вправе при наличии смягчающих наказание обстоятельств и при отсутствии отягчающих наказание обстоятельств изменить категорию преступления на менее тяжкую, но не более чем на одну категорию преступления при условиях, предусмотренных частью шестой статьи 15 УК Российской Федерации.

В свою очередь, статья 22 УК Российской Федерации, регламентирующая уголовную ответственность лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости, не относит это обстоятельство ни к смягчающим, ни к отягчающим вину, а лишь предусматривает, что такое психическое расстройство учитывается судом при назначении наказания и может служить основанием для назначения принудительных мер медицинского характера (часть вторая). Приведенная норма не предполагает назначения судом несправедливого наказания, не соответствующего характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 21 апреля 2011 года N 492-О-О и от 29 сентября 2015 года N 1969-О).

При этом названные положения уголовного закона не регламентируют уголовно-процессуальные отношения, включая связанные с определением состава суда и принятием им решения по вопросам уголовной ответственности и наказания.

Как отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, окончательная юридическая оценка деяния и назначение наказания за него осуществляются именно и только судом исходя из его исключительных полномочий по осуществлению правосудия, установленных Конституцией Российской Федерации и уголовно-процессуальным законом (пункт 1 части первой статьи 29 УПК Российской Федерации) (Постановление от 2 июля 2013 года N 16-П), разрешая дело, суд, реализуя данные исключительные полномочия, на основе исследованных в судебном заседании доказательств самостоятельно формулирует выводы об установленных фактах и о подлежащих применению в данном деле нормах права (определения от 16 июля 2013 года N 1153-О и от 28 марта 2017 года N 526-О).

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в развитие конституционных требований предусматривает, что приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым и признается таковым, если он соответствует требованиям уголовно-процессуального законодательства, предъявляемым к его содержанию, процессуальной форме и порядку постановления, основан на правильном применении уголовного закона (статья 297, пункт 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 года N 55 ‘О судебном приговоре’). Данный Кодекс устанавливает также круг вопросов, подлежащих разрешению судом в описательно-мотивировочной части обвинительного приговора, которая должна содержать в том числе мотивы решения всех вопросов, относящихся к назначению уголовного наказания, освобождению от него или его отбывания, применению иных мер воздействия (пункт 4 статьи 307).

Указанные нормы, регламентируя форму и содержание приговора, направлены на обеспечение требований законности, обоснованности и справедливости (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 27 июня 2017 года N 1263-О и от 19 декабря 2017 года N 2871-О).

Соответственно, оспариваемые заявителем нормы не предполагают произвольного принятия решения по вопросам индивидуализации уголовной ответственности, а потому не могут расцениваться как нарушающие его права в обозначенном им аспекте.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона ‘О Конституционном Суде Российской Федерации’, Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Еронтаева Юрия Александровича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона ‘О Конституционном Суде Российской Федерации’, в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель

Конституционного Суда

Российской Федерации

В.Д.ЗОРЬКИН