Определение Конституционного Суда РФ от 25.04.2019 N 1174-О

КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 25 апреля 2019 г. N 1174-О

ОБ ОТКАЗЕ В ПРИНЯТИИ К РАССМОТРЕНИЮ ЖАЛОБЫ ГРАЖДАНИНА

МАКАРОВА АЛЕКСЕЯ ГЕРМАНОВИЧА НА НАРУШЕНИЕ ЕГО

КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ СТАТЬЕЙ 135, ПРИМЕЧАНИЯМИ К СТАТЬЕ

242.1 И СТАТЬЕЙ 242.2 УГОЛОВНОГО КОДЕКСА

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина А.Г. Макарова к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

установил:

1. Гражданин А.Г. Макаров осужден приговором суда от 21 декабря 2017 года за совершение в 2014 — 2015 годах преступлений. По оценке суда, деяния, совершенные под предлогом медицинского осмотра, выразились в фотосъемке несовершеннолетних с целью изготовления порнографических материалов и в развратных действиях. По результатам исследования доказательств отклонены доводы стороны защиты о медицинских целях действий осужденного, а также о неправильном отнесении изготовленных им фотографий к порнографическим материалам. Приговор оставлен без изменения апелляционным определением от 3 апреля 2018 года.

По мнению заявителя, статья 135 ‘Развратные действия’ УК Российской Федерации не соответствует статье 37 и 41 Конституции Российской Федерации, поскольку позволяет квалифицировать как развратные действия медицинский осмотр несовершеннолетнего пациента врачом-специалистом, выполняющим действия, входящие в методики такого осмотра. Кроме того, заявитель считает, что взаимосвязанные положения примечаний к статье 242.1 ‘Изготовление и оборот материалов или предметов с порнографическими изображениями несовершеннолетних’ и статьи 242.2 ‘Использование несовершеннолетнего в целях изготовления порнографических материалов или предметов’ УК Российской Федерации противоречат статьям 15, 19 (часть 1), 54 и 55 Конституции Российской Федерации, поскольку допускают придание обратной силы Федеральному закону от 23 июня 2016 года N 199-ФЗ ‘О внесении изменений в статью 242.1 Уголовного кодекса Российской Федерации в целях противодействия обороту порнографической продукции с использованием несовершеннолетних и (или) среди несовершеннолетних и статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации’ в части определения признаков материалов с порнографическими изображениями несовершеннолетних.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

В соответствии с Конвенцией о правах ребенка (одобрена Генеральной Ассамблеей ООН 20 ноября 1989 года) государства-участники обязуются защищать ребенка от всех форм сексуальной эксплуатации и сексуального совращения, а также принимать в этих целях все необходимые меры для предотвращения склонения или принуждения ребенка к любой незаконной сексуальной деятельности, использования в целях эксплуатации детей в проституции или в другой незаконной сексуальной практике, использования в целях эксплуатации детей в порнографии и порнографических материалах (статья 34).

Кроме того, Факультативный протокол к Конвенции о правах ребенка, касающийся торговли детьми, детской проституции и детской порнографии, обязывает в статье 1 государства-участники запретить в том числе детскую порнографию, определяемую в пункте ‘c’ его статьи 2 как любое изображение какими бы то ни было средствами ребенка, совершающего реальные или смоделированные откровенно сексуальные действия, или любое изображение половых органов ребенка главным образом в сексуальных целях. Конвенция Совета Европы о защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуальных злоупотреблений от 25 октября 2007 года предписывает принятие всех необходимых законодательных и иных мер, обеспечивающих установление уголовной ответственности в том числе за занятие деятельностью сексуального характера с ребенком, который, согласно соответствующим положениям национального законодательства, не достиг установленного законом возраста для занятия такой деятельностью (подпункт ‘a’ пункта 1 статьи 18), а также за умышленно и неправомерно совершаемые производство детской порнографии, ее предложение или предоставление, распространение или передачу, приобретение для себя или другого лица, хранение и преднамеренное получение доступа к детской порнографии при помощи информационно-коммуникационных технологий (пункт 1 статьи 20). Ратифицировав указанные международные акты федеральными законами от 7 мая 2013 года N 75-ФЗ и N 76-ФЗ, Российская Федерация взяла на себя обязательства по криминализации таких деяний, что согласуется с предписанием Конституции Российской Федерации о допустимости ограничения прав и свобод человека и гражданина в той мере, в какой это необходимо в целях защиты нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц (статья 55, часть 3).

При этом в сфере уголовно-правового регулирования — в силу статьи 54 (часть 2) Конституции Российской Федерации, основанной на принципе nullum crimen, nulla poena sine lege (нет преступления, нет наказания без указания на то в законе), — особое значение приобретает требование определенности правовых норм, поскольку, как неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, уголовное законодательство является по своей природе крайним (исключительным) средством, с помощью которого государство реагирует на факты противоправного поведения в целях охраны общественных отношений, если она не может быть обеспечена должным образом с помощью правовых норм иной отраслевой принадлежности, соответственно, уголовная ответственность может считаться законно установленной лишь при условии, что она соразмерна характеру и степени общественной опасности криминализируемого противоправного деяния, а его составообразующие признаки, наличие которых в совершенном деянии, будучи основанием уголовной ответственности, позволяет отграничивать его от иных противоправных, а тем более законных деяний, точно и недвусмысленно определены в уголовном законе, непротиворечиво вписывающемся в общую систему правового регулирования (постановления от 27 мая 2008 года N 8-П, от 13 июля 2010 года N 15-П, от 17 июня 2014 года N 18-П, от 16 июля 2015 года N 22-П и др.).

2.1. Статья 135 УК Российской Федерации (устанавливающая в части первой ответственность за совершение развратных действий без применения насилия лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста, в отношении лица, не достигшего шестнадцатилетнего возраста, и предусматривающая повышенную ответственность в части третьей за те же деяния, совершенные в отношении двух или более лиц) направлена на защиту ребенка от всех форм сексуального совращения, на охрану половой неприкосновенности лиц, не достигших установленного возраста, и не может расцениваться как содержащая неопределенность, в результате которой лицо было бы лишено возможности осознать противоправность своих действий и предвидеть наступление ответственности за их совершение (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 17 июля 2012 года N 1468-О, от 21 мая 2015 года N 1134-О, от 18 июля 2017 года N 1549-О и от 17 июля 2018 года N 1995-О).

При этом не могут сами по себе считаться развратными действия, совершенные в пределах медицинской деятельности, осуществляемой в соответствии с требованиями нормативных актов, относящихся согласно статье 3 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ ‘Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации’ к законодательству в сфере охраны здоровья. Не придается иной смысл статье 135 УК Российской Федерации и в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 4 декабря 2014 года N 16 ‘О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности’, согласно которому к развратным действиям относятся любые действия, кроме полового сношения, мужеложства и лесбиянства, направленные на удовлетворение сексуального влечения виновного или имеющие цель вызвать сексуальное возбуждение у потерпевшего либо пробудить у него интерес к сексуальным отношениям, развратными могут признаваться и такие действия, при которых непосредственный физический контакт с телом потерпевшего отсутствовал, включая действия, совершенные с использованием сети Интернет, иных информационно-телекоммуникационных сетей (пункт 17).

Тем самым в правоприменительной практике критериями отграничения правомерно осуществляемой медицинской деятельности от запрещенных статьей 135 УК Российской Федерации развратных действий служат, в числе прочего, различные цели (медицинские в первом случае и сексуальные во втором), подлежащие установлению с учетом фактических обстоятельств конкретного дела.

Таким образом, статья 135 УК Российской Федерации не может расцениваться как нарушающая конституционные права заявителя в указанном им аспекте.

2.2. Статья 242.2 УК Российской Федерации устанавливает уголовную ответственность за фото-, кино- или видеосъемку несовершеннолетнего в целях изготовления и (или) распространения порнографических материалов или предметов либо привлечение несовершеннолетнего в качестве исполнителя для участия в зрелищном мероприятии порнографического характера, совершенные лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста (часть первая), и за те же деяния, совершенные: в отношении двух или более лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, в отношении лица, не достигшего четырнадцатилетнего возраста, с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, включая сеть Интернет (часть вторая).

Вопреки доводам заявителя, использованный федеральным законодателем в этой статье термин ‘порнографические материалы или предметы’ согласуется с определением понятия ‘детская порнография’ в пункте ‘c’ статьи 2 Факультативного протокола к Конвенции о правах ребенка, касающегося торговли детьми, детской проституции и детской порнографии, и в пункте 2 статьи 20 Конвенции Совета Европы о защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуальных злоупотреблений. Не расширяет объем данного понятия и Федеральный закон от 23 июня 2016 года N 199-ФЗ ‘О внесении изменений в статью 242.1 Уголовного кодекса Российской Федерации в целях противодействия обороту порнографической продукции с использованием несовершеннолетних и (или) среди несовершеннолетних и статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации’, дополнивший статью 242.1 УК Российской Федерации примечаниями, согласно которым под материалами и предметами с порнографическими изображениями несовершеннолетних понимаются материалы и предметы, содержащие любое изображение или описание в сексуальных целях: полностью или частично обнаженных половых органов несовершеннолетнего, несовершеннолетнего, совершающего либо имитирующего половое сношение или иные действия сексуального характера, полового сношения или иных действий сексуального характера, совершаемых в отношении несовершеннолетнего или с его участием, совершеннолетнего лица, изображающего несовершеннолетнего, совершающего либо имитирующего половое сношение или иные действия сексуального характера (пункт 1), не являются материалами и предметами с порнографическими изображениями несовершеннолетних материалы и предметы, содержащие изображение или описание половых органов несовершеннолетнего, если такие материалы и предметы имеют историческую, художественную или культурную ценность либо предназначены для использования в научных или медицинских целях либо в образовательной деятельности в установленном федеральным законом порядке (пункт 2). Тем самым указанный Федеральный закон конкретизирует (ограничивает) предмет преступлений, предусмотренных статьями 242.1 и 242.2 УК Российской Федерации (в том числе не относя к нему материалы, которые предназначены для правомерного использования в медицинских целях), а потому не может расцениваться как расширяющий объем введенных этими нормами уголовно-правовых запретов.

Соответственно, оспариваемые положения статей 242.1 и 242.2 УК Российской Федерации согласуются с международными обязательствами Российской Федерации, не содержат неопределенности, в результате которой лицо было бы лишено возможности осознавать противоправность своего деяния и предвидеть наступление ответственности за его совершение и которая препятствовала бы единообразному пониманию и применению данных положений правоприменительными органами, и не нарушают права заявителя в указанном им аспекте.

Таким образом, данная жалоба, как не отвечающая критерию допустимости обращений в Конституционный Суд Российской Федерации, не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона ‘О Конституционном Суде Российской Федерации’, Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Макарова Алексея Германовича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона ‘О Конституционном Суде Российской Федерации’, в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель

Конституционного Суда

Российской Федерации

В.Д.ЗОРЬКИН