Определение Конституционного Суда РФ от 24.02.2022 N 252-О

КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 24 февраля 2022 г. N 252-О

ОБ ОТКАЗЕ В ПРИНЯТИИ К РАССМОТРЕНИЮ ЖАЛОБЫ ГРАЖДАНИНА

ПАНЧЕНКО ИВАНА АЛЕКСАНДРОВИЧА НА НАРУШЕНИЕ ЕГО

КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ ПОЛОЖЕНИЯМИ СПИСКА I ПЕРЕЧНЯ

НАРКОТИЧЕСКИХ СРЕДСТВ, ПСИХОТРОПНЫХ ВЕЩЕСТВ

И ИХ ПРЕКУРСОРОВ, ПОДЛЕЖАЩИХ КОНТРОЛЮ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, Г.А. Гаджиева, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев по требованию гражданина И.А. Панченко вопрос о возможности принятия его жалобы к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

установил:

1. Гражданин И.А. Панченко, осужденный за совершение в составе группы лиц по предварительному сговору с использованием информационно-телекоммуникационных сетей покушения на незаконный сбыт наркотических средств в крупном размере, оспаривает конституционность положений списка I перечня наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации, утвержденного Постановлением Правительства Российской Федерации от 30 июня 1998 года N 681. Как он утверждает, все разделы этого списка противоречат статьям 15 и 18 Конституции Российской Федерации, поскольку позволяют в правоприменительной практике привлекать к уголовной ответственности за действия с нормативно не определенными смесями, содержащими в своем составе производные наркотических средств.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

Российская Федерация, ратифицировав Единую конвенцию о наркотических средствах 1961 года (с поправками, внесенными в нее Протоколом 1972 года), Конвенцию о психотропных веществах 1971 года и Конвенцию о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 года, тем самым взяла на себя обязательство принимать в пределах своей территории специальные меры контроля за оборотом этих средств и веществ. При этом согласно Конвенции о психотропных веществах 1971 года к препарату — под которым понимается в том числе любой раствор или смесь в любом физическом состоянии, содержащие одно или несколько психотропных веществ (подпункт ‘f’ статьи 1), — применяются те же меры контроля, что и к содержащемуся в нем психотропному веществу, если препарат содержит не одно, а несколько таких веществ, он подпадает под действие мер, применяемых к тому из веществ, которое подлежит наиболее строгим мерам контроля (пункт 1 статьи 3) (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 8 февраля 2007 года N 290-О-П и N 292-О-П, от 19 октября 2010 года N 1386-О-О, от 19 июня 2012 года N 1108-О, от 29 сентября 2016 года N 1923-О и др.).

В целях выполнения международных обязательств Российской Федерации и на основании статьи 71 (пункт ‘м’) Конституции Российской Федерации законодатель в статье 2 Федерального закона от 8 января 1998 года N 3-ФЗ ‘О наркотических средствах и психотропных веществах’ установил, что наркотические средства, психотропные вещества и их прекурсоры, подлежащие контролю в Российской Федерации, включаются в перечень наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации (пункт 1), который утверждается Правительством Российской Федерации по представлению федерального органа исполнительной власти, осуществляющего функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере здравоохранения, и федерального органа исполнительной власти в сфере внутренних дел и подлежит официальному опубликованию в соответствии с законодательством Российской Федерации (пункт 2). Списки веществ, оказывающих негативное воздействие на организм человека, а также размеры этих веществ не обязательно должны предусматриваться законом. Право утверждать перечни таких веществ для целей уголовного законодательства может быть предоставлено и Правительству Российской Федерации, что само по себе не означает наделение его полномочием осуществлять нормативное регулирование по вопросу установления оснований уголовной ответственности (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 8 февраля 2007 года N 290-О-П и N 292-О-П, от 7 февраля 2008 года N 79-О-О и др.).

Так, Постановлением Правительства Российской Федерации от 30 июня 1998 года N 681 ‘Об утверждении перечня наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации’ в список I включены наркотические средства и психотропные вещества, оборот которых в Российской Федерации запрещен в соответствии с ее законодательством и международными договорами, в том числе N-метилэфедрон и его производные, а равно все смеси, в состав которых входят наркотические средства и психотропные вещества данного списка, независимо от их количества. Постановлением Правительства Российской Федерации от 19 ноября 2012 года N 1178 ‘О внесении изменения в перечень наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации’ конкретизировано, что производные наркотических средств и психотропных веществ являются веществами синтетического или естественного происхождения, которые не включены самостоятельными позициями в государственный реестр лекарственных средств или в указанный перечень, химическая структура которых образована заменой (формальным замещением) одного или нескольких атомов водорода, галогенов и (или) гидроксильных групп в химической структуре соответствующего наркотического средства или психотропного вещества на иные одновалентные и (или) двухвалентные атомы или заместители (за исключением гидроксильной и карбоксильной групп), суммарное количество атомов углерода в которых не должно превышать количество атомов углерода в исходной химической структуре соответствующего наркотического средства или психотропного вещества.

Следовательно, в нормативно определенных случаях запрет незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ распространяется и на действия в отношении их производных (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 17 июля 2018 года N 2046-О, от 28 февраля 2019 года N 548-О, от 29 мая 2019 года N 1241-О, от 29 сентября 2020 года N 2033-О и др.).

Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, приравнивание смеси, в состав которой входит одно или несколько наркотических средств или психотропных веществ, включенных в соответствующий список, к наркотическим средствам и психотропным веществам, подлежащим контролю в Российской Федерации, — независимо от содержащегося в смеси количества чистого вещества — основано на полном запрете оборота в Российской Федерации этих средств и веществ, как представляющих наибольшую опасность для здоровья и благополучия человека, и направлено на защиту прав и законных интересов граждан, обеспечение общественной безопасности и здоровья населения (определения от 23 декабря 2014 года N 2935-О, от 24 марта 2015 года N 456-О, от 22 декабря 2015 года N 2867-О, от 20 апреля 2017 года N 843-О, от 25 апреля 2019 года N 1178-О, от 30 июня 2020 года N 1389-О и др.).

При этом статьи 228 и 228.1 УК Российской Федерации не предполагают ответственности без установления судом на основе оценки фактических обстоятельств конкретного дела направленности умысла виновного (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 26 октября 2017 года N 2313-О, от 26 марта 2019 года N 633-О и от 23 апреля 2020 года N 1080-О), включающего осознание им свойств и психоактивного действия соответствующих средств и веществ (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 18 октября 2012 года N 1976-О, от 24 декабря 2012 года N 2358-О, от 20 апреля 2017 года N 839-О, от 18 июля 2017 года N 1500-О и от 29 января 2019 года N 58-О), списки которых официально опубликованы. Такое регулирование не порождает неопределенности, в результате которой лицо было бы лишено возможности осознать противоправность своих действий и предвидеть наступление ответственности за их совершение и которая препятствовала бы единообразному пониманию и применению указанных норм уголовного закона правоприменительными органами (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 27 января 2022 года N 161-О).

Таким образом, оспариваемые нормативные положения не могут расцениваться как нарушающие конституционные права И.А. Панченко в обозначенном им аспекте. Кроме того, вопреки требованиям части второй статьи 96 и пункта 3 статьи 97 Федерального конституционного закона ‘О Конституционном Суде Российской Федерации’, им не представлено документальное подтверждение исчерпания внутригосударственных средств судебной защиты его прав, т.е. подтверждение подачи кассационной жалобы в суд максимально высокой для данной категории дел инстанции. Таким образом, данная жалоба, как не отвечающая критерию допустимости обращений в Конституционный Суд Российской Федерации, не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.

Исходя из изложенного и руководствуясь частью второй статьи 40, пунктом 2 части первой статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона ‘О Конституционном Суде Российской Федерации’, Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Панченко Ивана Александровича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона ‘О Конституционном Суде Российской Федерации’, в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель

Конституционного Суда

Российской Федерации

В.Д.ЗОРЬКИН