КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 21 июля 2022 г. N 2056-О
ОБ ОТКАЗЕ В ПРИНЯТИИ К РАССМОТРЕНИЮ ЖАЛОБЫ ГРАЖДАНИНА ЦАРЕВА
СЕРГЕЯ НИКОЛАЕВИЧА НА НАРУШЕНИЕ ЕГО КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ
ЧАСТЬЮ ЧЕТВЕРТОЙ СТАТЬИ 166 УГОЛОВНОГО КОДЕКСА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И РЯДОМ ПОЛОЖЕНИЙ
УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.Ю. Бушева, Г.А. Гаджиева, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова,
рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина С.Н. Царева к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,
установил:
1. Приговором суда гражданин С.Н. Царев осужден за совершение в составе группы лиц по предварительному сговору неправомерного завладения автомобилем без цели хищения (угона) с угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья, в связи с чем он просит признать противоречащими статьям 1, 15 (часть 1), 18, 19, 45, 46 (части 1 и 2), 55 и 118 (часть 2) Конституции Российской Федерации:
часть четвертую статьи 166 ‘Неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения’ УК Российской Федерации, постольку она не отвечает требованиям ясности и определенности, так как не позволяет разграничить угрозу применения насилия, не опасного для жизни и здоровья (пункт ‘в’ части второй этой же статьи) и угрозу применения насилия, опасного для жизни и здоровья. Кроме того, по мнению заявителя, применение насилия, опасного для жизни и здоровья, и угроза применения такого насилия носят разный характер и не могут содержаться в одной части статьи уголовного закона, предусматривающей одинаковый размер наказания,
статью 87 ‘Проверка доказательств’, части первую и третью статьи 88 ‘Правила оценки доказательств’ и статью 297 ‘Законность, обоснованность и справедливость приговора’ УПК Российской Федерации, как позволяющие суду кассационной инстанции, признавшему явку с повинной недопустимым доказательством, исключить ее из приговора суда, оставив при этом в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, а не отменить приговор,
статьи 7 ‘Законность при производстве по уголовному делу’, 388 ‘Кассационное определение’, 389.28 ‘Апелляционные приговор, определение и постановление’ и 401.14 ‘Решение суда кассационной инстанции’ того же Кодекса в той мере, в которой они позволяют суду апелляционной инстанции не рассматривать все доводы жалобы,
часть первую статьи 252 ‘Пределы судебного разбирательства’ того же Кодекса, которая, ограничив пределы судебного разбирательства рамками обвинения, изложенного в обвинительном заключении, не позволяет суду привлечь к ответственности еще одного соучастника преступления, что повлекло вынесение неправосудного обвинительного приговора.
2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.
8 (812) 467-95-35 (Санкт-Петербург и ЛО)
8 (800) 302-76-91 (Регионы РФ)
2.1. Как неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, в сфере уголовно-правового регулирования — в силу статьи 54 (часть 2) Конституции Российской Федерации, основанной на принципе nullum crimen, nulla poena sine lege (нет преступления, нет наказания без указания на то в законе), — особое значение приобретает требование определенности правовых норм. Так, любое преступление, а равно наказание за его совершение должны быть четко определены в законе, причем таким образом, чтобы исходя из текста соответствующей нормы — в случае необходимости с помощью толкования, данного ей судами, — каждый мог предвидеть уголовно-правовые последствия своих действий (бездействия). Уголовная ответственность может считаться законно установленной лишь при условии, что она соразмерна характеру и степени общественной опасности криминализируемого противоправного деяния. Устанавливая преступность и наказуемость тех или иных общественно опасных деяний, федеральный законодатель может по-разному, в зависимости от существа охраняемых общественных отношений, конструировать составы преступлений, учитывая степень их распространенности, значимость тех ценностей, на которые они посягают, и характер причиняемого ими вреда охраняемому объекту (постановления от 27 мая 2008 года N 8-П, от 13 июля 2010 года N 15-П, от 17 июня 2014 года N 18-П, от 16 июля 2015 года N 22-П и др.).
Любое посягательство на личность, ее права и свободы, а тем более на физическую неприкосновенность является одновременно и посягательством на человеческое достоинство, поскольку человек становится объектом произвола и насилия. С учетом этого государство обязано предусмотреть меры предупреждения общественно опасных деяний, посягающих на неприкосновенность личности, обеспечить эффективное противодействие физическому насилию, а также вправе, приняв к сведению тяжесть и степень распространенности таких деяний, выбрать ту или иную конструкцию состава правонарушения, установить признаки противоправности деяния, вид ответственности за его совершение, конкретизировать меры наказания, учитывая особую конституционную значимость достоинства личности и права на личную неприкосновенность, необходимость повышенной их защиты, обеспечивая при этом соразмерность ответственности ценностям, охраняемым законом, включая уголовный, при строгом соблюдении принципов равенства и справедливости (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 8 апреля 2021 года N 11-П).
Закрепляя в главе 21 УК Российской Федерации составы преступлений против собственности, законодатель отнес к ним угон, т.е. согласно части первой статьи 166 данного Кодекса неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения. Дифференцируя (усиливая) в части четвертой этой статьи ответственность за угон, совершенный с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия, он не вышел за пределы своих дискреционных полномочий, а, напротив, учел объективный признак, свидетельствующий о повышенной общественной опасности такого деяния, как посягающего не только на собственность, но и на достоинство личности.
Конституционный Суд Российской Федерации указал, что не является несоразмерным установление в одной уголовно-правовой норме ответственности как за физическое насилие, так и за насилие психическое, реализуемое в форме соответствующей угрозы (определения от 28 июня 2018 года N 1452-О, от 26 марта 2019 года N 632-О и др.). Необходимость же в каждом конкретном случае уголовного преследования доказать не только наличие самой угрозы, но и то, что она намеренно высказана с целью устрашить потерпевшего и в форме, дающей основания опасаться ее воплощения, предполагает оценку фактических обстоятельств дела (Определение от 19 января 2021 года N 2-О).
При этом согласно пункту 23 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 декабря 2008 года N 25 ‘О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения’ под насилием, опасным для жизни или здоровья, либо угрозой применения такого насилия при угоне (часть четвертая статьи 166 УК Российской Федерации) следует понимать умышленные действия, повлекшие причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью потерпевшего, а также легкого вреда здоровью, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности и угрозу совершения перечисленных действий.
Соответственно, используемые в оспариваемой норме уголовного закона признаки физического и психического насилия неопределенности не содержат и предполагают — в каждом конкретном случае — оценку деяния как направленного на создание реальной опасности для здоровья или жизни либо на восприятие ее таковой потерпевшим.
2.2. Конституционный Суд Российской Федерации сформировал правовую позицию, согласно которой установление процедурных правил, которые исключают возможность злоупотребления процессуальными правами и превращения кассационной процедуры в ординарную судебную инстанцию, не нарушая при этом базовые конституционные принципы справедливости и равенства, является обоснованным (определения от 24 июня 2014 года N 1445-О, от 25 сентября 2014 года N 2031-О, от 24 марта 2015 года N 584-О, от 23 июня 2015 года N 1318-О, от 27 октября 2015 года N 2343-О, от 22 декабря 2015 года N 2851-О, от 29 марта 2016 года N 611-О и др.).
Между тем в соответствии с пунктом 6 части первой статьи 401.14 УПК Российской Федерации суд кассационной инстанции среди прочего наделен правом внести изменения в приговор, определение или постановление суда. При этом такое решение суда кассационной инстанции, исходя из предписаний части четвертой статьи 7 данного Кодекса, должно быть законным, обоснованным и мотивированным.
2.3. Как прямо предусмотрено частью третьей статьи 389.28 УПК Российской Федерации, в апелляционных определении, постановлении кратко излагаются доводы подавшего апелляционные жалобу или представление лица, а также возражения других лиц, участвовавших в заседании суда апелляционной инстанции, и приводятся мотивы принятого решения. Положения этой статьи, действуя в нормативном единстве с предписанием части четвертой статьи 7 данного Кодекса, не освобождают суд от обязанности проанализировать все изложенные в обращении доводы и принять обоснованное решение, мотивировав его в случае несогласия с этими доводами указанием на конкретные, достаточные с точки зрения принципа разумности основания, по которым они отвергаются. При этом решение суда во всяком случае должно основываться на конкретных обстоятельствах, нашедших отражение в материалах дела и дополнительно представленных сторонами материалах, а также на нормах материального и процессуального права (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 29 октября 2020 года N 2577-О).
Оспариваемые же заявителем статьи 388 и 401.14 УПК Российской Федерации не регулируют апелляционный порядок рассмотрения жалоб. Кроме того, статья 388 УПК Российской Федерации утратила силу с 1 января 2013 года в соответствии с Федеральным законом от 29 декабря 2010 года N 433-ФЗ.
2.4. Статья 252 УПК Российской Федерации, устанавливая пределы судебного разбирательства, предусматривает, что судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению (часть первая). Данная статья не содержит каких-либо запретов для подсудимого защищаться от предъявленного обвинения, в том числе приводить доказательства и доводы, свидетельствующие о том, что преступление было совершено не им, а другим лицом (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2011 года N 1238-О-О и от 25 ноября 2020 года N 2634-О). В равной мере она не лишает заявителя и права приводить доводы, свидетельствующие о том, что преступление было совершено им в соучастии с другим лицом.
Таким образом, оспариваемые законоположения не допускают произвольного применения и не могут расцениваться как нарушающие конституционные права С.Н. Царева в обозначенных в жалобе аспектах.
Установление же того, имеются ли основания для пересмотра судебных решений по уголовному делу заявителя с учетом его обстоятельств, на что, по существу, направлены доводы жалобы, не относится к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, как она закреплена в статье 125 Конституции Российской Федерации и статье 3 Федерального конституционного закона ‘О Конституционном Суде Российской Федерации’.
Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона ‘О Конституционном Суде Российской Федерации’, Конституционный Суд Российской Федерации
определил:
1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Царева Сергея Николаевича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона ‘О Конституционном Суде Российской Федерации’, в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.
2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.
Председатель
Конституционного Суда
Российской Федерации
В.Д.ЗОРЬКИН