ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 14 января 2021 г. по делу N 222-УД20-23-А6
Судебная коллегия по делам военнослужащих Верховного Суда Российской Федерации в составе
председательствующего Крупнова И.В.,
судей Воронова А.В. и Дербилова О.А.
при секретаре Лисицыной А.Г.
с участием прокурора Мацкевича Ю.И., осужденного Мусаева И.У. — путем использования систем видеоконференц-связи, защитника-адвоката Зайцева Ю.Б. рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по кассационной жалобе защитника-адвоката Зайцева Ю.Б. на приговор 2-го Западного окружного военного суда от 18 июня 2020 г. и апелляционное определение Апелляционного военного суда от 18 августа 2020 г. в отношении гражданина
Мусаева Ислама Умаровича, < ... > несудимого,
осужденного по ч. 1 ст. 205.1 УК РФ (в редакции Федерального закона от 9 декабря 2010 г. N 352-ФЗ) к лишению свободы сроком на 6 (шесть) лет в исправительной колонии общего режима.
Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Апелляционного военного суда от 18 августа 2020 г. приговор в отношении Мусаева И.У. оставлен без изменения, а апелляционные жалобы его защитников-адвокатов без удовлетворения.
Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Дербилова О.А., изложившего обстоятельства уголовного дела, содержание судебных решений, принятых по делу, доводы кассационной жалобы, выступления осужденного Мусаева И.У. и его защитника-адвоката Зайцева Ю.Б. в обоснование и поддержку доводов кассационной жалобы, мнение прокурора Мацкевича Ю.И., возражавшего против доводов жалобы и полагавшего необходимым приговор и апелляционное определение оставить без изменения, а кассационную жалобу защитника без удовлетворения, Судебная коллегия по делам военнослужащих Верховного Суда Российской Федерации
установила:
Мусаев признан виновным и осужден за финансирование терроризма.
Преступление совершено осужденным 11 января 2015 г. при обстоятельствах, изложенных в приговоре.
В кассационной жалобе адвокат Зайцев указывает, что приговор и апелляционное определение в отношении Мусаева являются незаконными, необоснованными и подлежащими отмене в связи с несоответствием выводов судов фактическим обстоятельствам уголовного дела, а также существенным нарушением уголовно-процессуального закона и неправильным применением уголовного закона. Полагает, что в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства не добыто доказательств, свидетельствующих о виновности Мусаева в финансировании терроризма, при этом возбуждение в ноябре 2016 года в отношении М. уголовного дела по ч. 2 ст. 208 УК РФ и последующее привлечение данного лица в качестве обвиняемого не свидетельствуют о совершении Мусаевым инкриминируемого ему преступления. На момент перевода денежных средств Мусаев не располагал достоверной информацией о том, что М. является участником международной террористической организации. В материалах уголовного дела отсутствуют доказательства об исповедовании Мусаевым крайних, агрессивных форм ислама. Ни следствием, ни судом не установлены место и способ совершения осужденным преступления, постановленный по делу приговор не соответствует требованиям ст. 307 УПК РФ. Уголовное дело подлежало возвращению прокурору для устранения нарушений закона и препятствий его рассмотрения судом, чего не сделано.
Анализируя положенные в основу приговора показания свидетеля Ш., данные им в ходе предварительного следствия, защитник утверждает, что они противоречивы и не заслуживают доверия, опровергаются его же показаниями в суде, а также материалами уголовного дела, в том числе приговором Северо-Кавказского окружного военного суда от 2 августа 2019 г. в отношении самого Ш. Неправильная оценка дана в приговоре показаниям свидетеля П. (псевдоним), которые не подтверждены какими-либо иными доказательствами.
8 (812) 467-95-35 (Санкт-Петербург и ЛО)
8 (800) 302-76-91 (Регионы РФ)
Также адвокат Зайцев выражает несогласие с оценкой доводов стороны защиты, изложенной в апелляционном определении.
При этом в жалобе высказывается просьба об отмене приговора, апелляционного определения и возвращении уголовного дела прокурору в порядке п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ.
В возражениях на кассационную жалобу адвоката Зайцева Ю.Б. государственный обвинитель Зотчик Э.А. просит приговор оставить без изменения, а кассационную жалобу без удовлетворения.
Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы кассационной жалобы и возражений на нее, выслушав стороны, Судебная коллегия находит решения судов в отношении Мусаева законными, обоснованными и справедливыми.
В соответствии с ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела. Таких нарушений не допущено.
Предусмотренные ст. 73 УПК РФ обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу, установлены.
Приговор соответствует требованиям ст. 304, 307 — 309 УПК РФ, а апелляционное определение — ст. 389.28 УПК РФ.
Судебное следствие по делу проведено с соблюдением принципа состязательности и равноправия сторон, все заявленные ходатайства в судах первой и апелляционной инстанций, в том числе об оглашении показаний свидетеля Ш. данных им в ходе предварительного следствия, об истребовании документов и дополнительных сведений были рассмотрены в соответствии с требованиями закона, принятые судами решения мотивированы и являются правильными.
Вывод суда о виновности Мусаева в совершении инкриминированного ему преступления, вопреки утверждениям адвоката Зайцева в кассационной жалобе об обратном, соответствует фактическим обстоятельствам дела и основан на не содержащих существенных противоречий, согласующихся и взаимно дополняющих друг друга показаниях свидетеля Ш., данных им в ходе предварительного следствия, показаниях на следствии и в суде свидетеля П. (псевдоним), сообщении ПАО ‘Сбербанк’ от 23 марта 2020 г. N 0114346471 в отношении банковской карты Мусаева и иных доказательствах, которые получены в установленном законом порядке, оценены судом с соблюдением требований ст. 87, 88 УПК РФ и сомнений в своей достоверности не вызывают.
На основе этих доказательств по делу правильно установлено, что перечисленные Мусаевым на банковскую карту М. денежные средства предназначались для обеспечения организованных групп и незаконных вооруженных формирований, созданных на территории Сирийской Арабской Республики (далее — Сирия) для совершения преступлений террористического характера.
Об осознании осужденным террористической направленности своих действий свидетельствуют, в частности, показания свидетеля П. (псевдоним), общавшегося с Мусаевым и М. в 2013 — 2015 годах, из которых следует, что Мусаев и М. придерживались радикальных течений ислама, М. намеревался убыть в Сирию для участия в боевых действиях на стороне незаконных вооруженных формирований против правительственных сил, а Мусаев переводил М. денежные средства для осуществления переезда.
На это же указывают показания свидетеля Ш. о том, что Мусаев являлся участником закрытых групп, созданных Ш. в ряде интернет-мессенджеров в целях сбора денежных средств для финансирования терроризма, при этом в данных группах происходило общение лиц, разделяющих идеологию террористической организации ‘Исламское государство’.
Признавая достоверность показаний свидетелей П. (псевдоним), Ш. об обстоятельствах совершения Мусаевым финансирования терроризма, суд правильно исходил из того, что каких-либо данных, свидетельствующих о наличии у названных лиц причин для оговора Мусаева, о даче изобличающих его показаний ввиду заинтересованности в исходе дела или под воздействием недозволенных методов ведения следствия в материалах уголовного дела не имеется.
Стороне защиты была предоставлена возможность допросить свидетелей Ш., П. (псевдоним), а также довести до сведения суда свою позицию относительно доказательственного значения исследованных показаний.
Судом обоснованно учтено, что Ш. и П. (псевдоним) сообщили источники своей осведомленности, а положенные в основу выводов по делу показания данных свидетелей последовательны, по сути, непротиворечивы, в деталях согласуются между собой и подтверждаются совокупностью иных исследованных доказательств, в том числе сообщением ПАО ‘Сбербанк’ от 23 марта 2020 г. N < ... > о переводе Мусаевым с принадлежащей ему банковской карты 11 января 2015 г. 2000 рублей на банковскую карту, открытую на имя М., а также предъявлением М. обвинения в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 208 УК РФ.
То обстоятельство, на которое обращено внимание в кассационной жалобе, что уголовное дело в отношении М. по признакам преступления террористической направленности было возбуждено после перечисления ему Мусаевым денежных средств, не свидетельствует о невиновности Мусаева в финансировании терроризма, поскольку по смыслу ст. 205.1 УК РФ финансированием терроризма следует признавать, в том числе предоставление денежных средств с осознанием того, что они предназначены для финансирования организованных групп и незаконных вооруженных формирований, созданных для совершения преступлений указанной направленности.
Вопреки доводам кассационной жалобы, исследованные в судебном заседании показания свидетеля Ш. на предварительном следствии, изложенные в протоколе от 1 марта 2019 г., оглашены в порядке ч. 3 ст. 281 УПК РФ по ходатайству государственного обвинителя при наличии существенных противоречий между показаниями, данными Ш. в ходе предварительного расследования и в суде, и изложены в приговоре в соответствии с протоколом допроса. Все имеющие значение для уголовного дела обстоятельства, о которых сообщил Ш., исследовались в судебном заседании, получили отражение и надлежащую оценку в приговоре.
Согласно материалам дела в начале допроса следователем разъяснялись Ш. процессуальные права, в том числе право не свидетельствовать против себя и своих близких. Он предупреждался о том, что при согласии дать показания его показания могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу, в том числе при последующем отказе от них. Замечаний к содержанию протокола допроса у Ш. не имелось, о каком-либо принуждении к даче показаний, применении недозволенных методов воздействия либо о нарушении своих прав при производстве допроса он не заявлял, а правильность отражения в протоколе изложенных им сведений удостоверил своей подписью.
Отсутствуют в деле и какие-либо сведения о том, что во время допроса он не мог должным образом оценивать существо излагаемых обстоятельств, смысл и значение поставленных перед ним вопросов и своих ответов на них, давал показания под диктовку следователя или подписывал протокол, предварительно не ознакомившись с его содержанием.
Что касается представленного адвокатом Зайцевым сообщения из ФКУ Следственный изолятор N < ... > ГУФСИН России по Ростовской области от 12 января 2021 г. о невозможности, по мнению адвоката, дачи Ш. показаний 1 марта 2019 г., то, как видно из протокола судебного заседания, Ш. подтвердил факт дачи им таких показаний, лишь заявив, что они получены от него под давлением.
Вместе с тем, в судебном заседании Ш. сообщил, что физического насилия к нему в ходе допроса никто не применял, а его заявление об оказании на него психологического давления ничем не подтверждено.
При таких данных суд первой инстанции обоснованно огласил изобличающие осужденного показания Ш. и положил их в основу приговора, одновременно отказав стороне защиты в признании этих показаний недопустимыми.
Что касается ссылки в кассационной жалобе на приговор Северо-Кавказского окружного военного суда от 2 августа 2019 г. в отношении Ш., то им не установлены обстоятельства, которые могли бы свидетельствовать о недопустимости и недостоверности указанных показаний Ш.
Предусмотренных п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ оснований для возвращения уголовного дела прокурору по делу не установлено.
Другие доводы жалобы также являлись предметом проверки судов первой и апелляционной инстанций и обоснованно отвергнуты.
Анализ и основанная на законе оценка совокупности исследованных в судебном заседании доказательств позволили суду правильно установить фактические обстоятельства содеянного Мусаевым и квалифицировать его действия по ч. 1 ст. 205.1 УК РФ (в редакции Федерального закона от 9 декабря 2010 г. N 352-ФЗ).
Наказание осужденному назначено в соответствии с требованиями закона с учетом характера и степени общественной опасности совершенного им преступления, конкретных обстоятельств дела, данных о его личности, влияния назначенного наказания на исправление Мусаева и на условия жизни его семьи.
Вместе с тем, принимая во внимание характер и степень общественной опасности содеянного осужденным, окружной военный суд мотивированно назначил ему основное наказание в виде лишения свободы, обоснованно не усмотрев условий для изменения категории совершенного преступления на менее тяжкую в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ.
Оснований для признания назначенного судом осужденному наказания несправедливым не имеется.
В ходе апелляционного рассмотрения уголовного дела все доводы стороны защиты получили мотивированную и правильную оценку.
Руководствуясь ст. 401.1, 401.13, 401.14 УПК РФ, Судебная коллегия по делам военнослужащих Верховного Суда Российской Федерации
определила:
приговор 2-го Западного окружного военного суда от 18 июня 2020 г. и апелляционное определение Апелляционного военного суда от 18 августа 2020 г. в отношении Мусаева Ислама Умаровича оставить без изменения, а кассационную жалобу защитника-адвоката Зайцева Ю.Б. без удовлетворения.